Дети еще спали, когда в двери постучала баба Груня.
— Тоня, немцы… — отчаянно прошептала она. — В деревне уже. Проспали мы своих коровушек!
Антонина, хлопотавшая на кухне, тут же рухнула на скамейку, обхватила голову руками и тихонько заголосила:
— Ой, баб Грунь, что же теперь будет-то? Умрем мы все с голоду, если отберут у нас Зорьку…
Все трое ребятишек Антонины, проснувшись, высунули свои головы из-за занавески на печи. Самый старший, тринадцатилетний Петька, тут же спрыгнул с лежанки, на ходу оделся.
— Мам, я сейчас, попробую вывести Зорьку.
Надев пимы, он выбежал из избы. Шла война. Фашисты наступали, и через село постоянно продвигались, сменяя друг друга, колонны немецкой, итальянской и венгерской армий. Все они грабили сельчан, отбирая у них продукты питания и живность. Всех поросят, овец и кур уже давно порезали, оставались одни коровы, единственные кормилицы сельчан.
Однажды, играя в войнушку, мальчишки придумали, как обмануть фашистов и уберечь от них буренок. Вдоль села пролегало русло высохшей реки с обрывистыми берегами, зимой там наметало огромные сугробы. Играя, там ребята вырыли глубокие траншеи, и кому-то пришло в голову прятать в них скотину.
С тех пор у мальчишек было боевое задание — по очереди вести наблюдение на окраине. Заметив вражеский обоз, они тут же подавали сельчанам сигнал. Те хватали своих коровенок и прятали в траншеях. И фрицы оставались с носом. Но сегодня они появились в селе внезапно, застав всех врасплох ранним зимним утром, когда еще было тепло и дети спали.
Петька примчался в сарай, обхватил корову, прижал ее рогатую голову к груди и, заглядывая в большие влажные глаза, горячо прошептал:
— Зорька, миленькая, тебе грозит опасность. Нужно успеть спрятать тебя в овраг, понимаешь? Чтобы фашисты тебя не забрали. Поторапливайся…
Но едва они вышли со двора, как их тут же перехватили немецкие солдаты. Грубо откинули паренька в сторону, и погнали корову в общее стадо.
Зорька не желала подчиняться чужим людям, оглядывалась на Петьку, жалобно мыча, не хотела идти. Но фашисты пинками и прикладами погнали бедное животное. Сжав кулаки, Петька крепился изо всех сил, чтобы не расплакаться от бессилия.
— Зорька, сбеги от них, пожалуйста, сбеги! Ты же умная, спрячься!
Зайдя в избу, мальчик молча обнял плачущую мать, к которой испуганно прижимались младшие братья. Так они просидели довольно долго, потеряв счет времени. Пока самый маленький, пятилетний Леня, робко не попросил:
— Мам, кушать хочу.
Антонина словно пришла в себя, вытерла слезы, встала и твердо сказала:
— Ничего, прорвемся. Главное, вы у меня есть.
Она разлила детям последнее молоко, которое успела рано надоить, достала из печи котелок горячей картошки:
— Вот, ешьте!
После завтрака Петька вышел на улицу. Ноги сами повели его в сарай. Он зашел в загон и… остолбенел: Зорька стояла на своем месте и как ни в чем не бывало жевала свою жвачку. Увидев хозяина протяжно замычала, дескать, вот она я, ты же просил сбежать, я и сбежала.
В следующую минуту Петька повис на шее у своей кормилицы:
— Зорька, миленькая, любимая наша! Ну ты и партизанка! — парнишка уже не сдерживал счастливых слез. Счастливые можно — даже мужчинам.
Как позже выяснилось по следам, Зорька завернула к знакомому оврагу и, укрывшись за большим двором, спокойно и незаметно для немцев спустилась в привычную траншею. А потом, проголодавшись, пришла домой, такой же маневр незаметно проделали еще несколько самых умных коров. Вместе они спасли от голода жителей села.
