В наш кабинет зашла Жанна, юрист из соседнего отдела, толстая некрасивая женщина сорока двух лет. При этом яркая неординарная личность. Ее у нас все любят.
— Я вот одного не могу понять: Жанна и толстая, и страшная, а муж ее красавец и от нее без ума. За что он ее любит? Она что, богачка какая? — спросила секретарша — красавица модельной внешности.
— Так поинтересуйся у нее! Возьми и спроси, а другая коллега как закричит:
— Жанна, тут интересуются, за что тебя муж любит.
— Меня многие об этом спрашивают. Я вам расскажу.
Нас познакомила его мама. Я ей понравилась: «Светлокожая, умная, из хорошей семьи», — так она ему меня описала. За него же о встрече договорилась.
Прихожу — вижу стройного смуглого юношу. Одет с иголочки, пахнет хорошим парфюмом, И даже ногти явно в маникюрном салоне стрижет. А я стою, как дура, тумба восьмидесятикилограммовая в цветном платье. С первого взгляда обоим все стало ясно. Можно расходиться по домам. Но ведь ему надо отчитываться перед мамой! И он вежливо предложил прогуляться. Потом он сказал, что его мама нам ужин приготовила. Я подумала: а что я теряю? Хоть поем!
И мы пошли к нему домой. Жил он один в собственной пятикомнатной квартире в северном Тель-Авиве. Он тогда имел свою стоматологическую клинику и весь вечер говорил о зубах и новом белом кожаном диване, который купил на днях. Его мама приготовила баранину с горошком и зеленью. Поясняю, что в Израиле есть руками в порядке вещей, а это блюдо только так и едят. Все было необычайно вкусно, а он все повторял:
— Осторожно, только диван не закапай!
И так это меня взбесило! Думаю: такая вкусная еда, прекрасный вечер, а ты, гад, думаешь только о своем диване!
— Как ты говоришь не делать? — Вот так? — и всей пятерней вымазываю бараньим жиром, соусом, специями, — плясь, по его дивану! И мажу, мажу…
Он дар речи потерял. Замер, потом покраснел, задыхаться стал. И смотрит, все смотрит на мою руку. А я обмакиваю ее в блюдо — и опять плясь по его белому дивану.
А потом я взяла открытую бутылку вина и отпила почти половину прямо из горла. Вытерла руку о его белоснежную рубашку, потрепала его по щеке и пошла руки мыть в ванную. А потом долго сидела в ванной и плакала. Пока он своим медицинским спиртом диван оттирал. Обливалась горькими слезами, сожалея о том. что я толстая, страшная и никогда у меня мужа не будет…
И вдруг он зашел. С бутылкой виски в руке. Сел рядом на пол и стал рассказывать мне о своей строгой матери, о семейных традициях, о том, как его подавляют и не дают ему жить. как он хочет…
Мы напились, горланили песни до утра, прыгали на белом диване. Потом мы на этом же диване сблизились…
А через полгода поженились — и вот у нас трое детей. Жанна улыбнулась и вышла из кабинета.
— Это что же, мне у всех мужиков грязные руки об диван вытирать? — растерялась наша секретарша.
— А ты попробуй, милочка, а потом нам расскажешь, что получится…
А секретарша побежала в курилку с кем-то советоваться, видимо…
_80x60_0f7.jpeg)