Однажды Нина Андреевна проголодалась на ночь, что случалось с ней крайне редко. Решила — а, ладно! — и пожарила себе картошки. Села за стол у окна, и вдруг в это окно с решеткой кто-то постучал. Она испугалась, сдвинула штору и увидела изможденное бородатое лицо.
— Вы кто? Я милицию сейчас вызову! — вскрикнула Нина Андреевна.
— Сударыня, — ответил бородатый незнакомец, — умоляю, не надо милиции… Просто запах жареной картошки меня последних сил лишает. Не могли бы вы мне дать хотя бы хлеба кусочек, а то умру я тут, прямо под вашим окном. А я хоть и бомж, но ленинградский учитель. Бывший разумеется.
— Какой еще учитель? И что вы делаете под моим окном? — удивилась она.
— Словесности, — ответил он. — А здесь я переночевать собрался. По пути в теплые края. В Ленинграде холода наступают, не выживу я там. Помолчав Нина Андреевна спросила:
— А Хемингуэя как звать? А друга его, тоже писателя?
— Эрнест, — сказал он, а друга-писателя — Фицджеральд. Франсис он, Скотт, извините.
— А Вересаева?
— Тезка он мне — Викентий. И папа был Викентием. «Записки врача» — моя настольная книга. Но стол мой вместе с книгами и квартирою отошел разбойникам.
Тогда Нина Андреевна предложила незнакомцу зайти и поесть картошки, пока та не остыла. Из последних сомнений спросила:
— А вы не алкоголик?
— Раньше не пил, не курил, теперь иногда бывает, — честно признался он. — Бытие мое…
И он зашел. Да так и остался у нее.
Теперь Викентий Петрович вместе с Ниной Андреевной каждое утро гулять к реке ходят. Дед бабушку за ручку водит. И лавочку сам для нее смастерил, у реки поставил. Они тихо о чем-то разговаривают. Он ей рассказывает про писателей, про их произведения, иногда стихи Пушкина читает. Или цитирует наизусть произведения Хемингуэя. Необычайной доброты люди. Они каждую минуту ценят, что есть друг у друга.
Соседи — кто-то осуждает: «Надо же грязь такую подобрала и радуется!». Другая соседка: «Ну и что, отмыла и любит!».
— Ты просто завидуешь ей! — Тебе никто цветы в твои восемьдесят лет не дарит, а у нее вон весь подоконник цветами заставлен!
— Стала бы я чужого мужика кормить, и так маленькая пенсия. Лучше бы дочери помогла!
— Дочь не нуждается в ее помощи, из Америки ей помощь посылает сама! А еще они сходили в исполком, оттуда послали запрос в Ленинград, где он раньше жил. И назначили Викентию очень хорошую пенсию! Теперь он и ей помогает тоже!
— Чудеса… — удивился сосед этажом выше.
— Да нет, совсем не чудеса, просто любовь. Мы такой любви никогда не встречали, хоть им повезло!
_80x60_0f7.jpeg)
_80x60_71d.png)