Майское солнце никак не соглашалось уступить вахту сумеркам, но пока Лара и Вадим молчали. Вечер постепенно брал свое. Бледный месяц проступил на чернеющем небе, первая звездочка повисла над городом. Вадим чувствовал ее трепет, ее ожидание, сам уже тянулся к ней, и трепетал не меньше Лары, предвкушая обладание женщиной, самой желанной женщиной.
Потом они опять стояли под душем, долго одевались, болтая о пустяках. Бежали вниз по лестнице, целуясь на каждом этаже. В ресторане тихо играла музыка, было душно и пусто. Официанты вроде бы даже обрадовались их приходу — заулыбались.
— Почему после секса так хочется есть? — смеясь спросила Лара, пока официант суетился с заказом. И не просто есть, а мяса, овощей, сладкого. И шампанского! Много шампанского!
— Ни в чем себе не отказывай, девочка. Тебе понадобится много сил — у меня большие планы на эту ночь, — искушал Вадим.
— А талия? — кокетливо спросила Лара.
— Об этом ты подумаешь завтра, когда пойдешь в СПА. А сегодня не надо. Сегодня твоя талия принадлежит мне!
Лара глуповато смеялась, как только может смеяться женщина, которую любит и хочет мужчина, которого она тоже любит и хочет. За ужином они говорили обо всем, что не могли рассказать друг другу за три месяца разлуки.
— Венеция? Прекрасный город — давно там не был… Тебе понравился? Вадим наливал ей шампанское, любуясь пузырьками, так и норовящими выпрыгнуть из фужера.
— Да, чудный. Похож на старую даму — все еще красивую, но с явными признаками тления. А ты опять ездил в Париж? И опять на Пигаль? — Как фонари — все еще красные, и все еще манят?
— Конечно, я же мужчина и вполне дееспособный. Или нет? На этот раз кокетничал Вадим. Намеренно дразня ее, чтобы услышать похвалу.
— Вполне-вполне, даже очень, мне нравится, — с радостью льстила ему Лара. Я в тебя верю!
— И я в себя верю, — он поцеловал ее в запястье, чуть коснувшись золотой змейки, которую час назад надел на ее руку. — Тогда вперед!
И они полетели в номер.
Вадим проснулся первым. Совсем скоро они разойдутся, каждый в свою жизнь. Он смотрел на спящую Лару и вспоминал, как много лет назад встретил ее в метро. Уронил что-то на пол, наклонился и увидел круглые загорелые коленки, потом строгие глаза медового цвета. Он пошел за этими глазами, не разбирая времени и пути. Ничего поделать не мог. Глаза мерещились ему всюду. Наваждение не прошло и когда наконец-то познакомились и стали друг для друга первой любовью. И стала эта любовь судьбой, если бы однажды мать Вадима не застукала их в постели. Раскричалась, обозвала Ларку грязными словами и выгнала из их дома. А сыну приказала учиться и не думать о девках в семнадцать лет. Он о девках не думал, он думал только о Ларке. А она его видеть не пожелала, хотя плакала по ночам. Потом оказалось, что она беременна. Когда Лара была на седьмом месяце, к ней посватался немолодой вдовец с двумя детьми. Она согласилась, а что оставалось?
Вадим закончил политех на радость маме, дважды женился, дважды разводился В обоих браках по сыну осталось. Опять женился, а жить пришлось с матерью, терявшей рассудок из-за Альцгеймера.
Оба часто вспоминали свою первую любовь, и хотя жили недалеко друг от друга, но ни разу не встретились. А потом столкнулись на улице, зашли в кафе, поболтали. Потом в подъезде вцепились друг в друга — губами, руками, телами, истосковавшихся в разлуке. Но было поздно. У каждого своя жизнь, и ничего нельзя изменить. Тогда они придумали эту вторую реальность — отель, в котором проводили последнюю ночь каждого сезона, другие для себя имена, чужие биографии. Четыре дня счастья в году. Лара открыла глаза и улыбнулась — от нее пахло любимой женщиной и невозможным счастьем.
— Пора! — скомандовала она. Я говорила тебе, что послезавтра улетаем на Канары, билеты уже на руках.
Вадим обнял ее за плечи и сказал:
— Я буду скучать по тебе каждую ночь…
Они вышли на улицу и каждый пошел в свою сторону. Лара — налево, к станции метро, а Вадим направо к автобусной остановке. Оба спешили. Послезавтра она с семьей уедет в деревню к свекрови. А он торопился к матери — именно на сегодня отпросилась сиделка.
Он никогда не был в Париже, но Вадим об этом не жалел. И Лара никогда не жалела, что никогда не увидит Венецию — город своих девичьих грез. Через три месяца они встретятся на этом же месте и целую ночь будут любить друг друга. Это самое важное.
_80x60_0f7.jpeg)