Таня приехала первая из отдыхающих. Да, как раз в ту пору не купались еще, хотя жарко было. Москвичка, с образованием — бухгалтером работает, зарабатывает хорошо, ладная, гладкая. За тридцать, а мужа нет.
Лаврентий жил в Гаграх. Там нет работы, выезжали только за счет отдыхающих. Человек пять за сезон побудут, вот тебе и живи припеваючи всю зиму. Огород есть, куры свои. Что еще человеку одному надо?
Как только у него поселилась Таня, Лаврентий совсем покой потерял. Умом понимал, что не пара он, а тело разволновалось, как море в непогоду. Таня этого поначалу не замечала, сядет под хурмой с книжкой, а сама поверх страниц смотрит. А ему, Лаврентию, тяжело было смотреть на ее тело, такое белое, пышное, на грудь налитую, зовущую. На пляж она редко ходила, все больше во дворе загорала.
Как-то Таня ужинала хачапури, которое у Таисии покупала. Лаврентий предложил ей вина. Вино-то у него сухое, вкусное, но в голову шибает знатно. Таня выпила, вино похвалила и вдруг разговорилась про свою одинокую жизнь. Десять лет ей женатик мозги морочил, а от жены так и не ушел. Таня сама с ним порвала и приехала сюда отдохнуть, успокоиться. Она расчувствовалась и даже заплакала, уткнувшись в его грудь. Лаврентий замер: от нее нестерпимо пахло женщиной, настоящей, без косметических примесей, без обманок. Даже от Таисии лукавый душок исходил, как в парфюмерном отделе магазина, где он мылом и стиральным порошком отоваривался. И он не выдержал… Подхватил Таню на руки и отнес в свою светелку. Таня не сопротивлялась.
Лаврентий и забыл, что так бывает. А может. и не случалось в его жизни таких ночей — сладких и горьких одновременно, с запахом пота, с вскриками и шальным шепотом. Словно в последний раз в своей жизни любил он Таню, и она его — как будто спасалась от проклятого женатика в крепких руках Лаврентия. Проснулись поздно, Таня долго смотрела на него и наконец спросила:
— Сколько тебе лет, Лаврентий?
— Неважно, — он ждал этого вопроса, но отвечать не хотел. — В отцы тебе гожусь. Что, не понравился?
— Понравился, — тихо пропела Таня и потянула к себе. И отца мне такого не надо…
Когда Лаврентий в тот день первый раз вышел во двор, солнце уже стояло выше хурмы. С соседнего крыльца на него смотрела Таисия.
— Эй, сосед! Долго спишь, здоров ли?
— Здоров, соседка. Все хорошо, — засмеялся ей в ответ Лаврентий.
Он даже надеяться не мог, но ночью Таня пришла к нему сама. Скинула рубашку на тонких лямках, и нырнула под простыню. Он аж задохнулся от счастья, когда ее влажное тело растеклось по нему. Нет, Таисия, не хрыч он еще, раз такая женщина сама к нему пришла. Таня пришла и следующей ночью, и потом еще приходила. Лаврентий боялся, что у него сил не хватит на такие ночи. А еще больше боялся, что эти ночи закончатся, что Таня уедет в Москву к своему женатику. Так и случилось: Лаврентий вернулся из магазина, а Тани нет. И вещей ее нет, а на столе деньги за квартиру. Деньги особенно его обидели — разве он взял бы деньги с женщины, с которой такую любовь испытал? И не попрощалась, тоже обидно. А потом понял, что так лучше — раз, и все в прошлом. Не пара они, это же с самого начала ясно было. Погоревал, конечно, но тут отдыхающие хлынули, огород, клубника, абрикосы, потом виноград, вино — уехала Таня в его сознании в самый дальний уголок. Но какая женщина…
Лаврентий встал с песка и пошел к своему дому. Возле ворот стояло такси, из которого выгружалась высокая женщина в голубых джинсах. Неожиданно для себя он пошел быстрее, походка стала легкой, почти танцующей. Женщина в джинсах обернулась и он увидел Таню — с крошечной девочкой на руках.
— Лаврентий! — радостно вскрикнула Таня. А я уж испугалась, что тебя дома нет. Примешь нас на постой? Знакомься — это Нина.
Лаврентий смотрел на девочку и не верил своим глазам — совсем крошечная, месяца три, она была похожа сразу на всех женщин его рода.
— Таня… — выдохнул Лаврентий. — Это… Это моя дочь?
— Твоя. Я приехала просто показать тебе ее, мне ничего не нужно…
Лаврентий взял девочку на руки и пошел в дом. Девочка не заплакала, положила ему голову на плечо, слово делала это каждый день и собралась заснуть. Его окликнула соседка Таисия.
— Ну ты, Лаврик, даешь! Ну не ожидала!
Лаврентий приосанился и с вызовом посмотрел на нее.
— Да ты не Лаврик никакой… Ты — благородный Лавр.
При этих словах Лаврентию показалось, что он стал выше ростом, шире в плечах. Он повернулся к Тане и просто сказал:
— Что же ты? Иди домой. Видишь, Ниночка спать хочет.
