После хозяина всех ближе моему собачьему сердцу Маленькая — так зову я его дочку.
Никому бы, кроме нее, я не простил, если бы вздумали таскать меня за хвост, за уши, ездить на мне верхом.
Но я все терплю и, притворяясь, повизгиваю, как трехмесячный щенок.
И радостно мне по вечерам лежать неподвижно, когда она, набегавшись за день, вдруг задремлет на ковре, прикорнув головкой у меня на боку.
И она, когда мы играем тоже не обижается, если я иногда махну хвостом и свалю ее с ног.
Иногда мы с ней так разыграемся и она начинает хохотать. Я это очень люблю, но сам не умею. Тогда я от радости прыгаю вверх всеми четырьмя лапами и лаю громко, как только могу.
Летом был такой случай на даче. Маленькая еще едва ходила и была препотешной.
Мы гуляли втроем: она, я и нянька. Вдруг все заметались — люди, животные.
Посреди улицы мчалась большая собака с опущенной головой вся в пыли и в пене.
Нянька сразу убежала, визжа. Маленькая села на землю и заплакала. Собака неслась прямо на нас.
От ужаса вся шерсть на мне вся вздыбилась, но я превозмог себя и загородил телом
Маленькую. Это уже было не единоборство, а смерть одного из нас.
Я одним скачком опрокинул собаку на землю, потом поднял за шиворот и встряхнул.
Собака лежала без движения.
Но Маленькая перепугалась. Я привел ее домой. Всю дорогу она держала меня за ухо и прижималась ко мне. Я чувствовал, как дрожало ее маленькое тельце.
— Не бойся, моя Маленькая! Когда я с тобой, то ни один зверь, ни один человек на свете
не посмеет тебя обидеть!
