Я работаю в доме престарелых много лет и считаюсь лучшей сиделкой. Но начиналось все совсем не идеально. На работу я устроилась не по зову сердца и велению души, а исходя из того, что в пансионате хорошо платят и тут можно жить. По большому счету, сиделка, ухаживающая за лежащими — уборщица. Памперсы, утки, неразборчивый лепет беззубых ртов, мутные глаза и отказывающие мозги — вот что я видела год за годом.
Дома, в деревне, у меня оставалась пожилая мать. Она присматривала за моими подрастающими дочками и по мере сил содержала сад, огород и кое-какую скотину. Я посылала им деньги, одежду, невиданные в глубинке продукты. Со временем научилась давить на жалость родственников больных. Рассказывала о своей тяжелой доле, и мне несли пакеты шмоток. Так продолжался год.
Нужно было идти в отпуск. Я бы с удовольствием не пошла, деньги копила на квартиру в городе, старшей надо было поступать в институт. У Лены как раз был выпускной. Она ждала меня. Я уже сидела на чемодане, когда позвонила главврач и попросила подойти к недавно поступившей пациентке, которая признавала только меня, и теперь отказывалась есть и пить.
Екатерина Александровна, несмотря на инсульт, дико вредная старуха. Она вперилась в меня пронзительным взглядом и раскрыла рот, как голодный птенец. Я погрозила ей пальцем. Сначала переодела, подмыла, нацепила чистый подгузник. Обтерла лицо, расчесала волосы и приступила к кормлению. Она баловалась, пускала пузыри и беззвучно хихикала.
Я выговаривала ей:
— «Ну и что ты будешь делать без меня? Я же в отпуск ухожу. На месяц. Автобус уходит через час. Знаешь, как далеко мне ехать? Эх ты, чума старая, знала бы, как вы мне все надоели…»
Екатерина Александровна выбила кружку и обрызгала меня соком:
— Что, мозгов совсем не осталось? Надеюсь, ты сдохнешь к моему возвращению…
Гром не грянул, земля не содрогнулась. Я добавила скулящей бабке:
— «Махнуться бы с тобой на денек, лежать и ничего не делать»!
…Я дернулась и почувствовала, что в районе трусов у меня катастрофа. Я не хотела верить произошедшему. В палату вошла моя коллега — Рита, резко перевернула на бок, начала менять памперс. Мне не оставалось ничего другого, как вспоминать все, что я читала об инсульте. Одним из действенных упражнений являлось пение. Через две недели пропела Рите: «Это я, Света. Баба Катя украла мое тело! Рита, помоги! Найди бабку, заставь отдать меня!»
Не знаю, что щелкнуло в голове Риты, но она согласилась. Но ведь предложение махнуться не глядя исходило от меня, и оно сработало. Как оказалось, небеса приняли мои слова за желание, которое поспешили исполнить. Учитывая, как бабка сиганула из палаты, добровольного согласия вернуть меня обратно, мы не дождемся. Рита выяснила у родственников, что Катя завещала похоронить себя в семейном склепе. Подруга поехала к моим дочерям. Рита заявилась на праздник выпускников, поздоровалась с моим телом и поведала новости пансионата:
— «Представляешь, старуха Катька помирает, ее семья на ушах стоит. Бабка переделала завещание, велела себя кремировать и прах развеять над морем, над Северным! Иначе все деньги отойдут приюту для котов!»
В палату Екатерина ворвалась ураганом. Я посмотрела ей в глаза и произнесла: «Господи, как я устала! Махнуться бы с тобой!»
Тряхнуло меня основательно. Бабка сверлила меня злобным взором. Я рыдала и ощупывала себя. Ритка полезла обниматься: «Светка, это ты?!» Я кивала и выла. За это время я поняла, что значит правильно просить у Бога. Не земных благ, не исполнения желаний, а воли Его в отношении себя…
