Валя влетела в дом деда с веселым смехом. Ее смех напоминал маленький колокольчик.
— Вот ведь, бедовая девка, что-то опять напроказничала! — подумал дедушка.
Его жена умерла пять лет назад, а дети привозили внучку на лето. Да Валя и сама считала дни до каникул, чтобы уехать скорее к дедушке в гости — вот где ей приволье! Она любит лес — его запах, его красоту, загадочность, с детства привыкла к нему. Ходила по грибы, ягоды, собирала лекарственные травы, вязала веники с зеленой листвой.
— Ну что там, егоза, смеешься? — спросил дедушка.
— Да щеночка спасла! Представляешь, лапкой попал в капкан, даже не лапкой, а парой пальцев. Скулит, дергается. Маленький, наверное только от мамки, но ушки уже торчат. Я палкой отогнула зубья, он вынул лапку и убежал в лес, к мамке.
— Какой щенок! От села два километра! Это же волки были, как они на тебя не напали?
— Я же помогла ему, он бы сам не вырвался!
Прошло пять лет. Заканчивались лихие девяностые годы. Дед оформил пенсию, но продолжал трудиться егерем, умудрялся помогать детям. Косулю подстрелил, у которой нога захромала, грибы сушил. Никогда не злоупотреблял законом тайги, ведь прожил всю жизнь в лесу. Вчера приехала Валя. Она выросла, заневестилась, но оставалась такой же доброй, веселой Валюшкой для деда.
…Дед шел размашистой походкой с почты, где получил небольшую пенсию. Ружье у него было всегда с собой — многолетняя привычка. У него было ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он научился ощущать, когда зверь наблюдал за ним, потом проверял следы, находил, но зверь никогда не нападал. Один раз медведь шел на него, но дед выстрелил вверх для острастки, затем стал наступать и громко кричать, прогоняя. Зверь убежал в лес, ломая кусты.
Придя домой он повесил ружье. Вдруг в дверь ворвались два плечистых парня, один держал финку в руках:
— А ну-ка делись, дед, с нами! О, да тут еще краля такая, вот и вишенка на торт будет! — Лучше сам отдавай деньги, тогда умрешь легко!
— Отпустите ребенка, я сам деньги отдам!
— Ребенка? Да она самый сок! — заржали отморозки, они были в хорошем подпитии, глаза их блуждали по девичьей фигуре. Валя от испуга дрожала как осиновый лист.
Дед встал на их пути, толкнув вперед крикнул: «Беги, я задержу!»
Валя выпрыгнула в окно и побежала в сторону леса, вскоре услышала погоню и ор. Она хотела добежать до оврага, перейти на другую сторону по бревну и скинуть его. Но… зацепилась за пенек и упала. Сначала она услышала гоготанье и хохот преследователей, потом они замолчали вдруг. Бандиты стояли: один с окровавленной финкой, а на них наступали два волка, угрожающе рыча. Третий волк стоял спиной к Вале, прикрывая ее. Бандит перекинул финку из рук в руку, в этот миг волк вцепился ему в ногу сзади и отскочил, второй волк вцепился ему в горло. Затем первый волк прыгнул на второго бандита, тот упал и отполз в кусты, потом убежал. Волки подошли к Вале, девушка заметила, что у одного волка не хватало на передней лапе двух пальцев. Валя обняла волка и начала рыдать, у девушки началась истерика. Волк лизнул ее в лицо, девушка начала успокаиваться. Перешагнув через мертвого бандита, Валя поспешила в сторожку. Дед был серьезно ранен, но сумел доползти до Валиного телефона, позвонил сыну, сообщил, что случилось и потерял сознание. Не успела Валя вернуться домой, как у ворот стоял милицейский бобик, оттуда вышел сельский врач. Николая Ивановича успели спасти. Второго бандита со временем поймали, но его потом отправили в психушку. Каждый раз Валя, приезжая к деду в сторожку, везла с собой три килограмма мяса, которые сразу относила на тот пенек, утром от него ни следа не оставалось.
